В мире, где само небо трещит по швам от приближения Великого Излома, предсказанного ушедшими богами-творцами, каждый день наполнен отчаянием и борьбой за клочок власти на тонущем корабле. Общество, раздираемое междоусобицами, забыло о надвигающейся катастрофе, погрузившись в пучину интриг и локальных войн. В центре этого хаоса оказывается наследник некогда могущественной, но свергнутой династии, вынужденный скитаться в изгнании и наблюдать со стороны, как его наследие рушится под натиском новых сил. Параллельно действующий король, удерживающий трон силой и хитростью, пытается консолидировать остатки власти, понимая, что даже его положение шатко перед лицом всеобщего распада. Религиозные фанатики, истолковывающие грядущий конец света как божественную кару или очищение, сеют еще больше раздора, а древняя, почти забытая магия начинает пробуждаться в самых неожиданных уголках мира, становясь как оружием, так и последней надеждой. Враги, чьи противоречия казались неразрешимыми, вынуждены искать точки соприкосновения, а союзники, связанные общими целями, могут в любой момент превратиться в предателей, ведь в эпоху заката каждый преследует в первую очередь свои интересы и стремится обеспечить себе место в гипотетическом будущем, если таковое наступит. Именно в этой атмосфере всепоглощающего хаоса и циничного расчета неожиданно зарождается чувство, способное переломить железную поступь судьбы. Любовь, возникающая вопреки всему – сословным барьерам, политическим распрям и даже изначальной вражде, – становится тем единственным светом, что может указать путь сквозь тьму грядущего конца. Это не просто романтическое чувство, а мощная сила, способная бросить вызов самим предопределенным богами законам. Она заставляет наследника в изгнании пересмотреть свои мотивы, а короля на троне – усомниться в цене своей власти. Она становится мостом между враждующими лагерями, заставляя фанатиков увидеть в противнике человека, а магов – вспомнить, что их искусство должно служить жизни, а не разрушению. Эта любовь, хрупкая и неприкосновенная посреди всеобщего краха, оказывается тем самым ключом, который может перезапустить механизм мира, предложив альтернативу неминуемой гибели. В финальной схватке за душу умирающего мира именно она, а не мечи, интриги или древние заклинания, определит, устоит ли творение перед Изломом или канет в небытие, погребенное под тяжестью собственных раздоров и утраченной надежды.